– Где же он? – спросила женщина.

– Спрятан, – ответил Дикки. – Он в сарае у Лори. Но не беспокойся: мы обо всем позаботились.

Мысли Олив кружились как в беличьем колесе. Что за дневник, спрятанный в их сарае?

– Мне вовсе не кажется, что мы обо всем позаботились, – сказала другая женщина. – Девчонка Лори сует свой нос повсюду. Пришельцы задают вопросы и копаются в прошлом.

– Поэтому мы здесь, верно? – осведомился Дикки. – Мы просим совета и защиты.

– Нам нужно больше! – возразил мужчина. – Нужно остановить эту девчонку и чужаков, которые затеяли строительство на земле Хетти!

– Планы уже составлены, – сказал Дикки. – Но теперь нам нужна поддержка с другой стороны.

Послышался согласный шепот.

– Тогда давайте приступим, – произнес другой мужчина глубоким, торжественным голосом.

Снова шаги, шуршание ткани. Звук переставляемых стульев. Тихие шепоты и пересуды. Олив различала голос Дикки и думала, что некоторые другие голоса звучат знакомо, но не могла определить их владельцев.

Шепот сменился общим бессловесным гудением, которое заполнило комнату почти как жужжание роя насекомых, словно Олив оказалась внутри пчелиного улья. Над гулом вознесся громкий и уверенный голос Дикки с его фальшивым техасским акцентом, голос ковбоя, перекованного в проповедника.

– Духи востока и севера, духи запада и юга, существа воды, огня, воздуха и земли, мы взываем к вам! Мы просим вас отворить дверь.

Гул сменился монотонным песнопением:

Олив похолодела.

– Выходи, Хетти Брекенридж, – произнес мужчина.

– Мы предаем себя тебе, – сказал другой.

– Мы предлагаем себя тебе, – сказала женщина.

– Мы твои верные слуги.

Потом зазвучал целый хор голосов – «Хетти, Хетти, Хетти!», – над которым снова возвысился голос Дикки, воскликнувший:

– Явись нам, Хетти! Мы, твои верные слуги, вызываем тебя. Приди и наставь нас. Покажи нам путь!

Комната осветилась, дым сгустился.

Олив представила меловой рисунок на полу. Он раскрывался, словно волшебный портал, и Хетти Брекенридж просачивалась наружу.

Это нужно было увидеть.

Медленно и тихо Олив выползла из своего укрытия за стойкой и выглянула наружу.

Люди стояли полукругом перед камином, возле начерченного на полу мелового круга. Это был символ с ее подвески. Дверь в мир духов.

Олив насчитала девять человек. Повсюду горели свечи и благовония, расставленные в мисках на полу и на каминной полке (раньше она приняла бы эти миски за пепельницы). Воздух был наполнен густым, сладковатым дымом.

Черная ткань над каминной полкой была снята. Там оказалось вовсе не зеркало, а картина. Это был портрет женщины с длинными темными волосами и темными глазами. На ней было красное платье и ожерелье, то самое ожерелье, подвеску от которого сейчас носила Олив.

Подвеска начала вибрировать у нее под рубашкой, словно теплый камертон.

Взгляд женщины был зачаровывающий и приковывал к себе. Олив чувствовала, что женщина смотрит прямо на нее, заглядывает внутрь и пытается что-то сказать, может быть, нечто важное.

А может быть, просто: «Отдай мне ожерелье, не то будет хуже!»

Тогда Олив поняла, что Хетти – хотя она никогда не видела ее изображений и не слышала описаний ее внешности, – была очень красивой. Судя по тому, что о ней говорили, Олив представляла жестокую и безобразную клыкастую рожу, покрытую бородавками.

Но это была настоящая Хетти: лучезарная и сияющая, как лунный свет.

Это была Хетти, которая некогда жила в маленьком кривобоком доме у болота. Хетти, которую повесили за колдовство. Хетти, чье ожерелье сейчас носила Олив.

Она оторвалась от картины и посмотрела на людей внизу. Они отодвинулись в стороны, образуя проход. Из темного угла слева от камина появилась женщина, прошедшая к центру круга. Она двигалась медленно, словно танцуя в густом дыму. У нее были длинные темные волосы и белое платье. А на лице красовалась маска белого оленя. Она была странно реалистичной, с настоящей шерстью, черным носом и блестящими черными глазами.

«Белая олениха».

Олив затаила дыхание.

«Это Хетти?»

Неужели им удалось вызвать дух Хетти Брекенридж, который теперь двигался среди них, в центре круга?

Олив наблюдала за призрачной женщиной и заметила нечто тревожно-знакомое в ее танцующей походке: шаг, шаг, поворот; шаг, шаг поворот. Люди вокруг распевали ее имя. Олив опустила глаза и посмотрела на ее ноги.

На ногах танцующей были туфли цвета слоновой кости с серебряными бусинами, с вышитым на носках цветочным узором и крошечными серебряными пряжками.

Олив зажала рот ладонью, чтобы не крикнуть: «Мама!»

13 сентября 2015 года

Элен пыталась сложить фрагменты головоломки. Мать Олив заплатила триста долларов за ожерелье Хетти, потом уехала и бесследно исчезла. Та девушка назвала Олив Странным Оливером. Когда забрезжило понимание, у Элен болезненно сжалось сердце. Ей нужно поговорить с Олив, спросить, знает ли она про ожерелье, купленное матерью, видела ли она его или хотя бы слышала о нем. Было еще не слишком поздно. Сегодня вечером Элен позвонит Олив и пригласит ее выпить горячего какао и немного поговорить.

Но планы рухнули, когда Элен вошла в фургон. Нат сидел за столом на кухне и смотрел куда-то вниз. Сначала Элен встревожилась и подумала, что это записка с очередным предупреждением.

Но все оказалось гораздо хуже. Элен застыла, охваченная внезапным желанием повернуться и убежать.

Нат был бледен и дрожал всем телом. Рядом с ним лежал топор. И записная книжка Элен с заметками обо всем, что ей удалось узнать и пережить при встрече с призраками Хетти, Джейн и Энн. Обо всем, о чем Элен знала и регулярно лгала Нату.

Она немного попятилась.

– Нат? – спросила она.

Она думала об Энн, убитой мужем в гостиной. Что может сломить человека, заставить его взяться за пистолет (или за топор) и наброситься на своего ближнего?

– Как она выглядит? – спросил Нат. Его слова были похожи на хриплое кваканье, как у лягушки, сидящей на дне колодца.

– Кто?

– Хетти. Когда ты видела ее на кухне. И потом, в доме. Как она выглядела?

Он потянулся вниз и взялся за рукоятку топора – новое топорище из дерева гикори, недавно прилаженное Элен.